— Если сейчас же не сдадитесь, уничтожим гранатами! — раздался голос Квасова.
Бандиты о чем-то переговорили, и из укрытия послышался голос Сан Саныча:
— Не стреляйте! Сдаюсь! — И следом за этими словами на дорогу полетел его револьвер.
Подняв руки, озираясь, Сан Саныч вышел на гравий. Навстречу ему поднялся майор Квасов. Все глаза опергруппы были устремлены на них. В это время Семеныч метнулся из своего укрытия и попытался прорваться через кольцо, но тут же понял безнадежность своего плана. Его глаза нащупали стоявшего возле Сан Саныча майора Квасова, и он дважды выстрелил в него, почти не целясь.
Квасов схватился за ворот гимнастерки, как будто пытался разорвать его, и, ни слова не сказав, упал навзничь. В тот же момент по Дигаеву хлестнуло несколько выстрелов, и он, бросив револьвер, медленно осел. К нему уже бежали бойцы опергруппы.
Глава XI
ПОБЕГ
«Якутск. НКВД. Скирдину.
Сегодня ночью бежавший подходил к квартире Хмелева. Бойцы из засады стреляли в него, но промазали. Я организовал еще четыре засады в местах возможного появления бандита. Не исключено, что он будет пробираться в Якутск, где может остановиться у Галины Нахабиной, проживающей за Кружалом. Они друг друга хорошо знают.
Продолжаем изъятие розданного золота. Весь основной состав опергруппы хочу пароходом отправить в Якутск.
Трех человек полагаю послать на Юр, чтобы они провели ряд допросов.
Сколько времени я сам буду находиться в районе?
Богачук».
«Богачуку.
С направлением на Юр трех работников согласен. Тщательно проинструктируйте их, дайте точные сроки командировки. Подлежащих суду арестованных пособников этапируйте в Якутск. Подозреваемых аресту подвергайте только при наличии прямых уликовых данных в связи с бандитами, с последующим сообщением нам кратких установочных данных для получения санкций. От арестов женщин по косвенным уликам воздержитесь, при необходимости производства арестов по косвенным уликам шлите нам обоснованные данные с краткими установочными данными. Примите дополнительные меры по изъятию розданного золота до единого грамма. Розыск бандита в Якутске организуем. Однако со своей стороны не ослабляйте его поиски. Разрешение на ваше возвращение в Якутск дадим только после поимки бандита. Скирдин».
Капитану Богачуку уже доводилось сообщать в Якутск о гибели своих товарищей, бойцов оперативной группы. Но докладывать о смерти майора Квасова было особенно тяжело. Будто о собственной смерти сообщал. Несмотря на разницу в возрасте, все трое: он, Квасов и Скирдин — начинали когда-то вместе. Начинали с рядовых милиционеров, не нюхавших толком пороха, не знавших, насколько серьезной, опасной и поистине универсальной была профессия, которую они выбрали на всю свою жизнь. И пусть на людях они всегда придерживались служебной субординации, и пусть с тем же Семеном Жарких ему было проще, так как возраст их сближал, Виктор Богачук всегда знал, что может надеяться на помощь друзей. Это был как раз тот случай, когда тылы его были обеспечены.
После того как в Якутске приняли радиограмму, заместитель наркома подполковник Скирдин, словно надеясь на ошибку в шифровке, потребовал подтвердить сообщение.
И полетела в эфир все та же горестная весть: устроенной засадой задержаны бандиты: Сан Саныч, он же Александр Александрович Бреус, и атаман шайки Семеныч, он же Георгий Семенович Дигаев, последний тяжело ранен. На их стане, обнаруженном с помощью пособника бандитов Ильи Зубровского, изъято семнадцать килограммов сто тридцать пять граммов золота.
В бою погиб заместитель начальника ОББ майор Квасов.
А в ответ только одна короткая, но емкая фраза, направленная в нарушение всех инструкций:
«Как же ты, Витя, не уберег его?»
Родственников у майора Квасова в Якутске уже не было. Двое сыновей погибли на фронте, недолго прожила, узнав об этом, и его жена. Один был на свете майор Квасов, один, если не считать друзей, если забыть о конторе, как шутливо называл отдел по борьбе с бандитизмом Дмитрий Данилович, отдававший этому отделу и все свое личное время, и все свои физические силы. Вывезти тело в Якутск в течение одного-двух дней не представлялось возможным. Поэтому руководство наркомата решило похоронить майора там, где он погиб. В той же радиограмме Якутск настойчиво требовал отыскать и вернуть государству оставшиеся двадцать килограммов золота. Вот так и пришлось капитану Богачуку, принявшему по приказу свыше завершение операции на свои плечи, разрываться на части: между скорбью, отданием последних почестей другу, своему командиру, и службой.
Капитан Богачук только один раз был в больнице у Дигаева. Тот был в сознании, благополучно прошла операция на простреленном правом легком, проведенная хирургом из районного центра. Однако узнав, с какой целью к нему пришел капитан, раненый отвернул лицо к стене и не сказал ни слова.
Идти в больницу вторично Богачук не рискнул. Он не ручался за себя: вновь столкнувшись с наглым упорством убийцы, он, пожалуй, мог бы не сдержаться…
С Сан Санычем Бреусом говорить было просто. Опережая вопросы со стороны капитана, он сам торопился выложить как можно больше и о себе, и о своих товарищах. Едва только его привели на допрос, как он тут же попытался выразить соболезнование по поводу смерти майора.
— Поверьте, я не знаю, что произошло с Семенычем в тот момент. Наше положение было безнадежным, он согласился на сдачу и вдруг выкинул такой фортель. Зачем ему это понадобилось? Не пойму. Дураку ясно, что этим он резко ухудшил свое и мое положение. Он ведь тоже теперь может умереть?
— Теперь уже до суда не умрет ваш атаман, — ответил капитан Богачук; не сдержавшись, добавил: — А жаль, такой сволочи жизнь продлили.
Сан Саныч Бреус неловко пожал плечами и спросил:
— Почему вы так думаете, он ведь был серьезно ранен?
— Ранение в ногу — пустяк, в мякоть попали, а операция на легком завершилась благополучно, и ваш приятель изволит с охотой пить морс. Впрочем, меня сейчас больше интересует не столько его здоровье, сколько золото. Куда вы его спрятали?
— Оно находится на стане, гражданин капитан, и я с удовольствием покажу вам, где расположено наше убежище.
— Спасибо, стан ваш мы сумели отыскать сами, без вашей помощи. Но там было только семнадцать килограммов. А где остальное?
— Остальное? А вы спрашивали уже Семеныча? Что он сказал?
— Вы излишне любопытны, гражданин Бреус, я предпочитаю задавать вопросы сам. Так где же остальной песок? Учтите, что вам не удастся умолчать. Речь ведь, как вы сами понимаете, идет не о пустяке. Золото нужно фронту, оно нужно для защиты нашего Отечества. Мы найдем возможность выяснить это и без вас, будьте уверены! Но только мне бы не хотелось тянуть время понапрасну.
— Хорошо, я все скажу, господин капитан.
— С господами мы покончили еще в гражданскую войну, Бреус, старайтесь не забывать об этом. А я для вас гражданин.
— Слушаюсь, гражданин капитан. Я смогу вам помочь, надеюсь, вы это оцените должным образом? И скажете за меня доброе слово.
— Попробовали бы вы мне не помочь, Бреус. А индульгенций я не даю, я не папа римский. Так где золото? Хватит вам торговаться.
— Золото я припрятал в тайге. Видите ли, на стане его было оставлять небезопасно, все-таки место открытое. Вы же сами знаете, атаман зарыл свою долю возле костра, а вы копнули и очень быстро нашли.
— В каком месте вы его храните? Объяснить сможете?
— Пожалуйста, за чем дело стало, гражданин начальник. И нарисую, и объясню, и даже, если понадобится, покажу.
Бреус еще долго корпел над схемой, пытаясь привязать место своего тайника к карте, но капитану Богачуку было понятно, что, ориентируясь только по карте, отыскать золото будет очень трудно.
Богачук отправил Бреуса в КПЗ, а сам пошел на поселковую площадь, где возле сельсовета рыли могилу майору Квасову. Затем в мастерских он придирчиво проверил, как рабочие варили четырехугольную пирамидку и выбивали из стального листа зубилом пятигранную звездочку. Отыскал младшего лейтенанта Петра Афонского.